С люстрационным пособием

Проводя люстрацию, государство и общество должны озаботиться дальнейшей судьбой увольняемых людей. Иначе страна получит рост безработицы и социального недовольства.

Новость о подписании президентом закона «Об очищении власти» я узнал от своего товарища, который занимает позицию начальника департамента в одном из министерств. Размахивая сигаретой, он обрушил на меня поток горячих аргументов о произволе и безответственности власти. «Люстрация обрушит систему! — убеждал он, стряхивая пепел куда попало. — В лучшем случае мы получим сниженную эффективность, в худшем — парализованный госаппарат!» Странно было слышать от него тезисы об эффективности, однако логика в его словах имелась.

Люстрация в том виде, в котором она представлена в законе, не является образцом справедливости, так как носит массовый, а не индивидуальный характер. Ее воздействию подвергнется и правый, и виноватый.

С одной стороны, могу согласиться с аргументами в пользу люстрации, которые приводит власть. Это радикальный, но действенный способ «социальной прополки». С другой — применение такой меры нужно сопровождать мудрым планированием и расчетливым контролем.

В бизнесе случаи «очищения власти» не так уж редки. Это популярный инструмент при смене собственников, при реорганизации бизнеса, при антикризисном управлении… «Кернел», например, постоянно «люстрирует» менеджмент приобретаемых компаний.

Допустим, люстрация действительно станет активным процессом, а не заглохнет после парламентских выборов. Предположим, что до 2016 года мы действительно должны уволить около 1 млн человек, из которых более 600 000 — чиновники и госслужащие. Но что будет с этими людьми? Каким образом мы собираемся социализировать их и встраивать в общество? Как мы обеспечим им преемственность и адекватную замену?

Чиновников в их нынешнем состоянии практически невозможно интегрировать в коммерческое пространство. Просидев по 10-15 лет на одном месте, эти люди наработали толстокожесть, устойчивый иммунитет к изменениям и восприятию нового. Мой опыт общения с этим сословием показывает, что они обладают полным набором управленческих патологий, от которых открещивается корпоративный мир: ограниченность кругозора, ригидность мышления, отсутствие коммерческой жилки, проактивной позиции, инициативы, ориентации на результат.

Игнорируя данные факты, мы получим растущий уровень безработицы и социального недовольства. «Выплескивая» таких людей, власть должна озаботиться их социальной адаптацией и перепрофилированием. Это можно сделать в рамках государственной программы, например, на ресурсной базе Национального агентства по вопросам госслужбы, используя его образовательные подразделения.

Также ничего не мешает одновременно с процессом люстрационной проверки поднять вопрос эффективности системы государственного управления и запустить реорганизацию госаппарата. Это нужно делать в любом случае, а тут такой отличный повод.

Осталось ответить на вопрос, который я часто слышу в качестве критики любых светлых идей об изменении общества: «Кто это будет делать и почему у них должно получиться, если не удавалось много раз до этого?» Любые изменения успешны, когда их проводят небезразличные люди. Последние события показали, что зреющее гражданское общество может дать не только способы радикального повышения эффективности, но и героев, которые могут эти изменения реализовать. Уж поверьте: технологии поиска и развития талантов, которые работают для корпоративного сектора, будут также результативны и для государства. Это доказано на многочисленных примерах стран Восточной и Центральной Европы. Потенциальным источником таланта могут выступить крупные промышленные компании, банки и розничные сети, где уровень сложности систем заставляет сотрудников учиться правильной бюрократии. Но главными в найме чиновников новой волны все же остается ценностный уклад, ориентированный на служение обществу, и высокие этические стандарты.